Однажды я мучительно искал ответы на вопросы о соразмерности событий в своей жизни.
О справедливости и несправедливости. О зле и добре. И вот, когда я подошел к книжной полке, моя рука сама потянулась к книге Вольтера. Я просто открыл книгу и увидел главу – Отшельник. С этого места я стал читать не отрываясь, пока не дочитал главу до конца. Поразительно, но факт – Я получил ответы на мои вопросы. Ниже я привожу текст этой главы для читателя:
Вольтер Франсуа-Мари Аруэ, Философская повесть — «Задиг, или Судьба»
(Восточная философская повесть)
Глава. «ОТШЕЛЬНИК»
«Дорогой он встретил отшельника с почтенной седой бородой, доходившей тому до пояса. Старец держал в руках книгу и внимательно ее читал. Остановившись, Задиг отвесил ему глубокий поклон. Отшельник приветствовал его с таким достоинством и кротостью, что Задига охватило желание побеседовать с ним. Он спросил, какую книгу тот читает.
— Эта книга судеб, — сказал отшельник, — Не хотите ли почитать? Задиг взял у него книгу, но, несмотря на то, что знал много языков, не смог прочесть ни единого слова. Это лишь разожгло его любопытство.
— Мне кажется, вы чем-то очень опечалены, сказал старик.
— Увы, я имею на то много причин, — ответил Задиг.
— Если позволите вам сопутствовать, — продолжал тот, — вы, быть может, не пожалеете об этом; мне удавалось иногда влить бальзам утешения в души несчастных.
Задиг почувствовал глубокое уважение к облику, бороде и книге отшельника. В его словах заключалась как будто высокая мудрость. Отшельник говорил о судьбе, справедливости, нравственности, высшем благе, человеческой слабости, добродетелях и пороках с таким живым и трогательным красноречием, что Задиг ощутил непреоборимое влечение к нему. Он стал настоятельно упрашивать старика не оставлять его до возвращения в Вавилон.
— Я сам хотел просить вас об этом как о милости, — сказал отшельник. — Поклянитесь мне Оромаздом не покидать меня несколько дней, что бы я в это время ни делал.
Задиг поклялся, и они уже вместе продолжали путь. Вечером путники подошли к великолепному замку. Отшельник попросил гостеприимства для себя и своего молодого друга. Привратник, похожий скорее на знатного барина, впустил их с видом презрительного снисхождения и провел к дворецкому, который показал им роскошные комнаты хозяина. За ужином их посадили в конце стола, и владелец замка не удостоил их даже взглядом. Однако их накормили столь же изысканно и обильно, как остальных. Для умывания им подали золотой таз, украшенный изумрудами и рубинами, спать их уложили в прекрасном покое, а на другое утро слуга принес каждому из них по золотому, после чего обоих отправили на все четыре стороны.
— Хозяин дома, — сказал Задиг дорогой, — кажется мне человеком гордым, но великодушным; гостеприимство его исполнено благородства. — Говоря это, он заметил, что сума отшельника чем-то битком набита, и краем глаза увидел в ней украденный старцем золотой таз. Задиг был поражен тем, что старец его украл, но не решился ничего сказать.
Около полудня отшельник подошел к небольшому домику, в котором жил богатый скряга, и попросил у него гостеприимства на несколько часов. Старый, одетый в поношенное платье слуга принял их грубо, отвел на конюшню и принес им туда несколько гнилых оливок, черствого хлеба и прокисшего пива. Отшельник ел и пил с не меньшим удовольствием, чем накануне, потом обратился к старому слуге, смотревшему в оба, чтобы они чего-нибудь не украли, и торопившему их уйти, дал ему два золотых, полученных утром, и поблагодарил его за оказанное внимание.
— Прошу вас, позвольте мне поговорить с вашим господином, — сказал он в заключение.
Удивленный слуга отвел их к хозяину.
— Великодушный хозяин, — сказал отшельник, — я могу лишь очень скромно отблагодарить вас за ваше благородное гостеприимство. Соблаговолите принять этот золотой таз как знак моей признательности.
Скупец чуть не упал наземь. Не дав ему времени прийти в себя, отшельник поспешно удалился со своим молодым спутником.
— Отец мой, — спросил его Задиг, — как объяснить все то, что я вижу? Вы совсем не похожи на других людей; вы крадете золотой таз, украшенный драгоценными камнями, у вельможи, оказавшего вам великолепный прием, и отдаете его скряге, который принял вас самым недостойным образом.
— Сын мой, — отвечал старик, — этот гордец, принимающий странников из одного только тщеславия и желания похвастать своими богатствами, станет разумнее, а скряга научится оказывать гостеприимство, Не удивляйтесь ничему и следуйте за мной.
Задиг не мог понять, с кем он имеет дело, — с безрассуднейшим или мудрейшим из смертных, но отшельник говорил так властно, что у Задига, связанного к тому же клятвой, не хватало духа покинуть его.
Вечером они пришли к небольшому, изящной архитектуры, но скромному дому, в котором не было ничего ни от расточительности, ни от скупости. Хозяином оказался философ, который, удалившись от света, целиком посвятил себя занятиям добродетельным и мудрым, и, несмотря на это, нисколько не скучал. Он с радостью построил это убежище, где принимал чужестранцев с достоинством, чуждым тщеславия. Он сам встретил обоих путешественников и, прежде всего, повел их отдохнуть в уютный покой, а немного погодя пригласил к опрятно и вкусно приготовленному ужину, во время которого сдержанно говорил о последних событиях в Вавилоне. Он, видимо, был искренне предан царице и считал, что было бы очень хорошо, если бы на арену в качестве претендента на корону вышел и Задиг.
— Но люди, — прибавил он, — не заслуживают такого государя. Эти слова заставили Задига покраснеть и еще сильнее почувствовать свои несчастья. В ходе беседы сотрапезники единодушно признали, что события в этом мире не всегда происходят так, как того желали бы наиболее разумные люди. Но отшельник все время утверждал, что никто не знает путей провидения и что люди не правы, когда берутся судить о целом по ничтожным крупицам, доступным их пониманию.
Заговорили о страстях.
— Как они гибельны! — воскликнул Задиг.
— Страсти — это ветры, надувающие паруса корабля, возразил отшельник. — Иногда они его топят, но без них он не мог бы плавать. Желчь делает человека раздражительным и больным, но без желчи человек не мог бы жить. Все на свете опасно — и все необходимо.
Заговорили о наслаждении, и отшельник стал доказывать, что наслаждение — дар божества.
— Ибо, — сказал он, — человек не может сам себе давать ни ощущений, ни идей; все это он получает. Печали и удовольствия приходят к нему извне, равно как и сама жизнь.
Задиг удивился, как это человек, делавший столь сумасбродные вещи может так здраво рассуждать. Наконец после беседы, и поучительной и приятной, хозяин проводил обоих путешественников в отведенный для них покой, благословляя небо, пославшее ему столь мудрых и добродетельных гостей. Он с такой непринужденностью и благородством предложил им денег, что они не могли этим оскорбиться. Отшельник от денег отказался и сказал, что хочет проститься с ним, так как еще до рассвета намерен отправиться в Вавилон. Попрощались они очень тепло; особенно был растроган Задиг, который проникся уважением и симпатией к этому достойному человеку.
Когда отшельник и Задиг остались в приготовленном для них покое, они долго восхваляли хозяина. На рассвете старец разбудил своего спутника.
— Пора отправляться, — оказал он ему. Пока все спят, я хочу оставить этому человеку свидетельство своего уважения и преданности. — И с этими словами он взял факел и поджег дом.
Задиг в ужасе вскрикнул и попытался помешать ему совершить столь ужасное дело, но отшельник со сверхъестественной силой повлек его за собой. Дом был весь в огне. Отшельник, уже далеко отошедший с Задигом, спокойно смотрел на пожар.
— Хвала богу, — сказал он, — дом нашего хозяина разрушен до основания! Счастливец!
При этих словах Задигу захотелось одновременно и рассмеяться, и наговорить дерзостей почтенному старцу, и прибить его, и убежать от него. Но ничего этого он не сделал и, против воли повинуясь обаянию отшельника, покорно пошел за ним к последнему ночлегу.
Они пришли к одной милосердной и добродетельной вдове, у которой был четырнадцатилетний племянник, прекрасный юноша, ее единственная надежда. Вдова приняла их со всем возможным гостеприимством. На другой день она велела племяннику проводить гостей до моста, который недавно провалился и стал опасен для пешеходов. Услужливый юноша шел впереди. Когда они взошли на мост, отшельник сказал ему:
— Подойдите ко мне, я хочу засвидетельствовать мою признательность вашей тетушке. — С этими словами он схватил его за волосы и бросил в воду. Мальчик упал, показался на минуту на поверхности и снова исчез в бурном потоке.
— О чудовище! О изверг рода человеческого! — закричал Задиг.
— Вы обещали мне быть терпеливым, — прервал его отшельник. — Узнайте же, что под развалинами дома, сгоревшего по воле провидения, хозяин нашел несметные богатства, а мальчик, который погиб по воле того же провидения, через год убил бы свою тетку, а через два — вас.
— Кто открыл тебе все это, варвар? — воскликнул Задиг. — да если бы ты даже прочел это в книге судеб, кто дал тебе право утопить дитя, которое не причиняло тебе зла?
Произнеся эти слова, вавилонянин вдруг увидел, что борода у старца исчезла и лицо его стало молодым. Одежда отшельника как бы растаяла, четыре великолепных крыла прикрывали величественное, лучезарное тело.
— О посланник неба! О божественный ангел! — воскликнул Задиг, падая ниц. Значит, ты сошел с высоты небес, дабы научить слабого смертного покоряться предвечным законам?
— Люди, — отвечал ему ангел Иезрад, — судят обо всем, ничего не зная. Ты больше других достоин божественного откровения.
Задиг попросил дозволения говорить.
— Я не доверяю своему разумению, — оказал он, — но смею ли я просить тебя рассеять одно сомнение: не лучше ли было исправить это дитя и сделать его добродетельным вместо того чтобы утопить?
Иезрад возразил:
— Если бы он был добродетелен и остался жить, судьба определила бы ему быть убитым вместе с женой, на которой бы он женился, и с сыном, который родился бы от нее.
— Что же, — спросил Задиг, — значит, преступления и бедствия необходимы? И необходимо, чтобы добродетельные люди были несчастны?
— Несчастья, — отвечал Иезрад, — всегда удел злодеев, существующих дабы с их помощью испытывать немногих праведников, рассеянных по земле. И нет такого зла, которое не порождало бы добро.
— А что произошло бы, — снова спросил Задиг, если бы вовсе не было зла и в мире царило одно добро?
— Тогда, — отвечал Иезрад, — этот мир был бы другим миром и связь событий определила бы другой премудрый порядок. Но такой совершенные порядок возможен только там, где вечно пребывает верховное существо, к которому зло не смеет приблизиться, существо, создавшее миллионы миров, ни в чем не похожих друг на друга, ибо бесконечное многообразие — один из атрибутов его безграничного могущества. Нет двух древесных листов на земле, двух светил в необозримом пространстве неба, которые были бы одинаковы, и все, что ты видишь на маленьком атоме, где родился, должно пребывать на своем месте и в свое время, согласно непреложным законам всеобъемлющего.
Люда думают, будто мальчик упал в воду случайно, что так же случайно сгорел и дом, но случайности не существует, все на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвозвестие. Вспомни рыбака, который считал себя несчастнейшим человеком в мире. Оромазд послал тебя, дабы ты изменил его судьбу. Жалкий смертный, перестань роптать на того, перед кем должен благоговеть!
— Но… — начал Задиг. Но ангел уже воспарял на десятое небо. Задиг упал на колени и покорился воле провидения. Ангел крикнул ему из воздушных сфер:
— Ступай в Вавилон!»
Материал из Википедии — свободной энциклопедии: Вольте́р (фр. Voltaire; 21 ноября 1694, Париж — 30 мая 1778, там же; урождённый Франсуа-Мари Аруэ, фр. François Marie Arouet; Voltaire — анаграмма «Arouet le j(eune)» — «Аруэ младший») — один из крупнейших французских философов—просветителей XVIII века, поэт, прозаик, историк, публицист, правозащитник; основоположник вольтерьянства.
Биография Вольтера.
Сын судейского чиновника Франсуа Аруэ, Вольтер учился в иезуитском колледже «латыни и всяким глупостям», был отцом предназначен к профессии юриста, однако предпочёл праву литературу; начал свою литературную деятельность во дворцах аристократов в качестве поэта-нахлебника; за сатирические стишки в адрес регента и его дочери попал в Бастилию (куда потом был отправлен вторично, на этот раз за чужие стихи); был избит дворянином, которого осмеял, хотел вызвать его на дуэль, но вследствие интриги обидчика снова очутился в тюрьме, был освобождён с условием выезда за границу; уехал в Англию, где прожил три года (1726—1729), изучая её политический строй, науку, философию и литературу.
Вернувшись во Францию, Вольтер издал свои английские впечатления под заглавием «Философские письма»; книга была конфискована (1734), издатель поплатился Бастилией, а Вольтер бежал в Лотарингию, где нашёл приют у маркизы дю Шатлэ (с которой прожил 15 лет). Будучи обвинён в издевательстве над религией (в поэме «Светский человек»), Вольтер снова уехал, на этот раз в Россию.
В 1746 Вольтер был назначен придворным поэтом и историографом, но, возбудил недовольство г-жи Помпадур. Вечно подозреваемый в политической неблагонадёжности, чувствуя себя во Франции не в безопасности, Вольтер последовал (1751) приглашению прусского короля Фридриха II, с которым давно (с 1736) находился в переписке, и поселился в Берлине (Потсдаме), но, вызвав недовольство короля неблаговидными денежными спекуляциями, а также ссорой с президентом Академии Мопертюи (карикатурно изображённым Вольтером в «Диатрибе доктора Акакия»), был вынужден покинуть Пруссию и поселился в Швейцарии (1753). Здесь он купил имение около Женевы, переименовав его в «Отрадное» (Délices), приобрёл затем ещё два имения: Турнэ и — на границе с Францией — Ферней (1758), где он почти ожил. Человек теперь богатый и вполне независимый, капиталист, ссужавший деньгами аристократов, землевладелец и в то же время владелец ткацкой и часовой мастерских, Вольтер — «фернейский патриарх» — мог теперь свободно и безбоязненно представлять в своём лице «общественное мнение», всемогущее мнение, против старого, доживавшего свой век социально-политического порядка.
Ферней стал местом паломничества для новой интеллигенции; дружбой с Вольтером гордились такие «просвещённые» монархи, как Екатерина II, как Фридрих II, возобновивший с ним переписку, как Густав шведский. В 1778, когда Людовика XV успел сменить Людовик XVI, Вольтер — восьмидесятичетырёхлетний старик — вернулся в Париж, где ему устроена была — при враждебном безучастии короля — восторженная встреча. Он приобрёл себе особняк на улице Ришелье, активно работал над новой трагедией «Агафокл». Постановка его последней пьесы «Irène» превратилась в его апофеоз. Назначенный директором Академии, Вольтер приступил, несмотря на преклонный возраст, к переработке академического словаря.
Сильные боли, происхождение которых поначалу было неясно, вынуждали Вольтера принимать большие дозы опия. В начале мая, после обострения болезни, доктор медицины Троншен поставил неутешительный диагноз: рак предстательной железы. Вольтер ещё крепился, порою даже шутил, но зачастую шутку прерывала гримаса боли.
Очередной врачебный консилиум, состоявшийся 25 мая, предрёк скорый летальный исход. Каждый день приносил больному всё бо́льшие мучения. Порой не помогал даже опий.
Племянник Вольтера аббат Миньо, пытаясь примирить дядюшку с католической церковью, пригласил к нему аббата Готье и приходского кюре церкви св. Сульпиция Терсака. Визит состоялся днём 30 мая. По легенде, на предложение священнослужителей «отречься от Сатаны и прийти к Господу» Вольтер ответил: «Зачем перед смертью приобретать новых врагов?». Его последними словами было «Ради бога, дайте мне умереть спокойно».
В 1791 Конвент постановил перенести останки Вольтера в Пантеон и переименовать «Набережную Театинцев» в «Набережную имени Вольтера». Перенос останков Вольтера в Пантеон превратился в грандиозную революционную демонстрацию. В 1814 году во время Реставрации ходил слух, что останки Вольтера были якобы выкрадены из Пантеона, что не соответствовало действительности. В настоящее время прах Вольтера всё ещё находится в Пантеоне.
©Арушанов Сергей Зармаилович 2010 г. редактирование и оформление
Пишите нам ваши отзывы и обязательно указывайте адрес вашей электронной почты. На сайте адрес вашей почты не публикуется. Нам интересно ваше мнение по существу статей, которые публикуются на сайте.
Вы можете помочь развитию нашего проекта, нажав в правом верхнем углу главной страницы сайта клавишу «Пожертвовать» или перечислить по вашему желанию средства с любого терминала на наш счет — Яндекс Деньги – 410011416569382